Читать книгу "Босиком по траве  - Эми Хармон"

– Прекрасно тебя понимаю! Помнишь, как я сломала ногу? – со стыдом призналась я. – Я немного увлеклась музыкой, звучавшей у меня в голове, и на минуту мне показалось, что я могу летать.

Сэмюэль покачал головой с полуулыбкой на лице.

– Наверное, надо сшить нам плащи, а это будет наша музыкальная тема. – Я гордо приосанилась. – СуперСэм и Бионическая Джози спешат на помощь! – пропела я.

Теперь уже Сэмюэль рассмеялся. Этот звук для меня был лучше любой музыки. Я улыбнулась. Уже давно я не была так счастлива.

Сэмюэль сидел молча и не спешил снова поднести динамик к уху. Я нажала кнопку «стоп» на плеере.

– Ты не могла бы записать мне копию этой кассеты? – натянуто произнес он.

Я не понимала, почему ему так трудно попросить о такой незначительной услуге. Ведь мы же друзья, это очевидно!

– Конечно. Не вопрос, – с радостью пообещала я.

Сэмюэль посмотрел на меня. В его глазах отражалось беспокойство. Новая тревога вытеснила счастье, вызванное музыкой.

– Помнишь, я тебе говорил, что хочу пойти в морпехи?

Я кивнула, ожидая продолжения.

– Мне страшно до жути.

Он яростно впился в меня взглядом, словно бросая вызов. Я промолчала.

– Морпех должен уметь плавать… А я за всю жизнь был в бассейне всего два раза. Я вырос в индейской резервации, Джози. Все лето пас овец, а не плавал. Я немного умею… по-собачьи. – Он замолк.

– А почему ты хочешь стать морпехом?

Мне действительно хотелось знать, почему Сэмюэль, не умея плавать, выбрал для себя такое будущее. С минуту он молчал. Когда Сэмюэль наконец заговорил, я сперва подумала, что он не так понял мой вопрос.

– Моя шимасани, бабушка с маминой стороны, говорила, что, когда я родился, она повесила мою пуповину на подставку для ружей, потому что знала, что я стану воином. Такая у навахо традиция.

Сэмюэль увидел, как широко раскрылись мои глаза, и на его лице промелькнула улыбка.

– У вас есть традиция вешать пуповины на подставку для ружей?! – выпалила я, не веря своим ушам.

– Нет, традиция в том, что пуповину не выкидывают, а кладут в место, которое станет важным для новорожденного, когда он вырастет. Можно закопать в загоне, если от ребенка ждут, что он поладит с лошадьми. Или в кукурузном поле, если он будет жить земледелием. Или под ткацким станком, если станет ткачом. По словам бабушки, она поняла, что мне трудно будет найти свое место в обоих мирах, поэтому мне необходим воинский дух. Сначала она закопала пуповину в своем хогане[11], чтобы я всегда знал, где мой дом. Но потом бабушка почувствовала, что это неправильно, и много дней молилась, чтобы выбрать новое место. Она решила, что хоган не всегда останется моим домом, откопала пуповину и повесила на подставку для ружей.

Заинтригованная этим рассказом, я поймала взгляд Сэмюэля. Он продолжил:

– Она считала, что я пойду по стопам деда.

– А кем был он?

– Мой дед-навахо был морским пехотинцем.

– Понятно. Значит, ты всегда считал, что станешь морпехом, потому что твоя бабушка предсказала тебе такую судьбу?

– Да, пожалуй, так. Я мечтал увидеть другие страны, найти свое место, стать частью того, что не имеет отношения к моему происхождению – и вообще к национальности. Если выдержишь двенадцать недель подготовки – все, ты один из морпехов, «гордых и немногочисленных». – Сэмюэль печально усмехнулся, процитировав известный девиз. – У меня нет ни родных братьев, ни сестер. Мама вышла замуж за человека, у которого уже было пятеро детей, так что у меня три сводные сестры и два брата, все старше меня. Я мало их знаю и не очень-то люблю. Когда мамы рядом нет, они зовут меня «белым пацаном». Мне надоело это, Джози. Я не хочу возвращаться в резервацию. Я горжусь своими корнями, но не вернусь. Не желаю всю жизнь пасти овец.

– Так значит… плавание. Это единственная проблема? – осторожно поинтересовалась я.

Он резко перевел на меня взгляд.

– Я бы сказал, это очень существенная проблема.

– В школе же есть бассейн, Сэмюэль. Ты не можешь научиться? Никто не может тебе показать, как плавать?

– А кто? – злобно возразил он. – Кто, Джози? И когда? Ты такой ребенок! Я езжу на этом автобусе по сорок минут в каждую сторону. Я не могу приехать пораньше или остаться после уроков. Прав у меня нет, так что, даже если Дон даст мне грузовик, я все равно ничего не могу.

– Ничего я не ребенок! – Он так внезапно на меня накинулся, что я тоже разозлилась. – Может, нужно просто попросить о помощи. Не упрямься! Уверена, в школе найдется кто-нибудь, кто захочет помочь, особенно если узнает, зачем тебе это!

– Никто не хочет мне помогать, и я лучше утоплюсь, чем стану просить! – Лицо Сэмюэля стало мрачным, руки сжались в кулаки. – Прости, что назвал тебя ребенком. Просто… забудь, ладно?

Остаток пути мы провели в молчании. Я сидела и думала о том, почему музыка натолкнула его на мысли о морской пехоте. Возможно, сейчас, когда Сэмюэль чувствовал себя таким бессильным, только Рахманинов и мог придать ему сил.

6. Экспромт

В СРЕДНЕЙ ШКОЛЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО было посещать физкультуру. Все лето перед седьмым классом я провела в страхе, готовясь к тому, что мне придется раздеться при других девочках. Я с ужасом воображала себе открытые душевые, где тощие одноклассницы тут же уставятся на мои формы. Мне снились кошмары о том, как я бегу через раздевалку голышом, пытаясь отыскать полотенце, а все стоят одетые и смотрят на меня. Все это сопровождалось кричащей музыкой Вагнера.

К счастью, ходить в душ было необязательно. Я принесла из дома огромное полотенце, держала его в шкафчике и переодевалась в физкультурную форму исключительно под ним. У меня были длинные ноги, поэтому мне нравилось бегать, но на этом мои атлетические достоинства заканчивались. Командные виды спорта мне не давались. Я была абсолютно бестолковой. Во время урока баскетбола я попыталась попасть в корзину, изо всех сил бросив мяч. Однако он срикошетил прямо мне в лицо, наградив меня разбитым носом и синяком. Вышибалы были еще хуже, прыжки через скакалку – форменное издевательство. Обычно я вызывалась собирать мячи или крутить скакалку для других, чтобы избежать участия в самом процессе. Меня постоянно ставили с двумя девочками, которые отставали в умственном развитии, – но не потому, что я могла их чему-то научить, а потому, что я была доброй. В баскетболе и вышибалах они бы запросто меня уделали, да и через скакалку прыгали лучше.

В тот день на физкультуре мы занимались калистеникой, которая, если по-простому, представляла собой обычную растяжку. Для тех, кто, как ваша покорная слуга, не отличался хорошей координацией, это было сравнительно безопасное занятие. Мисс Свенсон, наш тренер, привела ассистентку, чтобы та помогала нам во время занятия. Это была старшеклассница, чирлидерша по имени Марла Пейнтер. Очень красивая, с отличной растяжкой, разумеется. Она делала такие высокие махи, что, наверное, могла бы ударить себя коленом по голове. Марла как раз демонстрировала нам все три шпагата, когда я встала и подкралась к столу мисс Свенсон, которая проверяла письменные работы. Наверное, они были с уроков здорового образа жизни – на физкультуре я письменных заданий не видела.